1876

114 И. Н. КРАМСКОЙ - И. И. ШИШКИНУ

Москва. 7 февраля 1876

Вот как шутит судьба, добрый мой Иван Иванович!

Я еще в Москве. Думал я уже уехать, (В 1876 г. для работы над картиной «Хохот. Радуйся, царю Иудейский!» И. Н. Крамской ездил в Италию и затем несколько месяцев жил в Париже.) однако ж теперь, когда так дело затянулось, я заеду в Петербург к семье. Только об этом, пожалуйста, никому ни слова, потому что я простился со всем и со всеми. Только заеду домой. Уж очень жутко уезжать прямо. Не говорите об этом пикому, пожалуйста. Слышал я, что Вы хотите бросить пчельник (Картина Шишкина «Пчельник» экспонировалась на V передвижной выставке 1876 г. (Новгородский историко-архитектурный музей-заповедник).) (писала С[офья] Н[иколаевна]). Что же Вы это делаете? Неужели охладели? Жаль! А сюжет бесподобный; да и сочинено было чудесно; я уже думал, как это у Вас все будет! И солнышко и прочее. Воля Ваша, а это с Вашей стороны непростительно! Ведь не может же быть, чтобы Вы написали его плохо. Что-нибудь не так. Бесконечно сожалею.

Как мне жалко, что С[офья] Н[иколаевна] не могла тотчас дать Вам просимую Вами сумму денег, ведь она должна была сходить только в банк, а я до сих пор еще не рассчитался с Третьяковым, (Имеется в виду уплата за портрет В. Н. Третьяковой (1844-1899), над которым И. П. Крамской работал в то время.) а потому и не сдержал до сих пор своего обещания выслать Вам отсюда. Ради бога, Вы извините - я очень, очень об этом обстоятельстве здесь беспокоюсь. Устроилось ли это? Вы только скажите, С[офья] Н[иколаевна] выдаст Вам. Положим, она не знала, сколько я Вам должен, я перед отъездом не сказал этого, надеясь выслать отсюда, но ведь это все равно. Она мне писала, что ей стало тогда очень совестно, чтобы Вы не подумали чего-нибудь, а у нее действительно не было столько дома и надо было сходить. Ну да уж что случилось, того не поправишь.

Как дела? Что делается в Академии? Готовится выставка? (В Академии художеств готовилась выставка (открывшаяся 1 марта 1876 г.) нового выставочного объединения Общества выставок художественных произведений, созданного в противовес ТПХВ.) Недурно! Право! Посмотрим, что будет! А я тут видел картину, которую приготовил Седов для Академии, «Иоанн Грозный и Василиса Мелентьева». (Картина Г. С. Седова «Царь Иоанн Грозный любуется Василисою Мелентьевой» 1875 г. экспопировалась на I выставке Общества выставок художественных произведений, с которой была приобретена Академией художеств. (Находится в ГРМ).) Картина большая, написана прекрасно, но что за мысли, что за чепуха в сочинении. Удивительно. Дело в том, что Иван Грозный приходит в спальню к Василисе и присутствует при бреде сонном Василисы, и узнает, что она любит другого, ну вот хорошо. Это у Островского в драме, (И. Н. Крамской имеет в виду историческую драму А. Н. Островского «Василиса Мелентьева», напечатанную в 1868 г.) да и в драмето неважной. Седов сделал так: лежит на жесткой лавке Васи лиса, не поймешь, как лежит, покрытая шубой бархатной, в поднизях (царский головной убор). Шуба новехонькая, да и все новенькое, лицо смазливое, кукольное, задом к окну, к самому окну: словом, спать в таком месте может только круглый дурак; да вдобавок ноги решительно понять нельзя, [где] они? Перед лавкой сидит Грозный, в комнате, а в шапке, да еще меховой, не то добродушно улыбается, не то так старчески помыслы грязные держит. В другом месте была бы хорошая фигура, даже очень хорошая, а тут не годится. Но написано превосходно, особенно фон. Я думаю Академия шум поднимет, (За свою картину Г. С. Седов не получил звания профессора.) обрадуется. Третьяков знает эту картину раньше и не купил. Солдатенкову (Солдатенков Козьма Терентьевич (1818-1901)-московский коллекционер и книгоиздатель, крупный коммерческий и финансовый деятель. С 1867 г. почетный вольный общник Академии художеств, ее действительный член с 1895 г. Свою коллекцию завещал Московскому Румянцевскому музею (большая ее часть находится в ГТГ).) картина нравится, но цена не нравится, 4000 р[ублей], а, кажется, покупает Голяшкин. (Голяшкин Сергей Николаевич (?-1903)-московский коллекционер произведений русской и иностранной живописи.) Картина Перова «Трапеза» ( Картина В. Г. Перова «Трапеза», 1865-1876 (ГРМ).) очень хороша, только в сочинении есть пересол. Жаль. Он очень не хорош, бедный, болеет. Будьте здоровы и невредимы. Увидимся.

Ваш И. Крамской.

П. М. Третьяков будет на масленице в Петербурге.

115 П. М. ТРЕТЬЯКОВ - II. И. ШИШКИНУ

Москва. 3 мая 1876

Многоуважаемый Иван Иванович,

Пейзаж Ваш Беггров продал за 300 р[ублей], (О каком пейзаже идет речь - неясно. Возможно, это купленная в 1871 г. Третьяковым картина «Осень». См. письмо 102.) и за иск[лючением] % я получил за него 270 рублей, так что имею убытку 130 рублей; я просил бы Вас за эту сумму сделать мне рисунок, чем бы это дело и окончилось; не знаю, как Вы, но я находил бы это свое предложение совершенно справедливым. В случае Вашего согласия, прошу рисунок передать Беггрову, он перешлет мне при случае.

Что делается у Крамских? Жив ли Марк? (Марк - сын Крамского, скончавшийся 9 октября 1876 г.)

С истинным и глубоким почтением остаюсь Вашим преданнейшим

П. Третьяков.

116 И. Н. КРАМСКОЙ - И. И. ШИШКИНУ

Париж. 7 июля 1876

Многоуважаемый Иван Иванович,

Прежде всего прошу Вас передать Ольге Емельяновне (О. Е. Васильевой.) мою глубокую благодарность за все оказанное ею моему бедному мальчику и Софье Николаевне во время его болезни. Я не знаю, чем только можно отплатить такую услугу, но чувствую потребность пока хоть сказать это; очень, очень благодарен за помощь моей семье в то время, когда она находилась в затруднительном положении.

Теперь обращаюсь к Вам, давно уж я собирался кое-что сообщить Вам из моих наблюдений и теперь вот только исполняю свое желание. Начну прямо с дела. Если для Вас мое мнение хоть что-нибудь значит, то послушайтесь меня: вышлите на первый раз сюда ко мне один или два рисунка, я надеюсь поместить их к Гупилю, (Гупилъ Адольф - торговец художественными произведениями в Париже, комиссионер, антиквар, издатель.) я уверен, что Вы будете здесь оценены по достоинству. Еще лучше, разумеется, если бы Вы приехали сами сюда ненадолго, но на первый раз пришлите мне пока что-нибудь. Я должен сказать, что если бы Ваши вещи были в Салоне, (Салон - название периодических художественных выставок современного искусства в Париже.) то даю голову на отсечение (а она мне очень нужна самому), что Вы были бы здесь не только замечены, но и нечто большее. Говорю Вам, поставьте здесь Ваш какой-нибудь лес, сосны или что-нибудь крупное, и весь Салон сядет на задние ноги. Уверяю Вас, я кое-что понимаю, и понимаю, отчего здесь никто из русских не особенно заметен, а просто потому, что все подражают французам. Только истинная оригинальность и может быть здесь замечена! А у Вас она есть, не заимствованная, не покупная и не взятая напрокат. Вы подумайте только: Салон - такое место, откуда вчера еще никому не известные художники через месяц известные становятся всему свету, ведь что же делать, когда мы, русские, так дома поставлены, что всякий прощелыга (прости господи) смотрит на вещь и не может отдаться чувству удовольствия и хвалить, если это не европейская знаменитость. Ведь как хотите - обидно! Говорю Вам еще раз - Вы можете сделать себе репутацию, уж, конечно, солиднее боголюбовской (который с здешними художниками старается выиграть, доставляя им случай помещать свои картины к великим князьям). Правда, что для торжества надобно быть в Салоне не меньше 3-х раз, т. е. для полного, европейского торжества, Вы должны года три кряду выставлять, но зато Вы уже будете обеспечены, к Вам будут поступать требования со всего света. Вы небось скажете - а колорит! Успокойтесь, и здесь не все пишут, как мы понимаем, и тут колорит хромает, да еще как! И все-таки вещи ценятся, коли в них есть нерв. Я не мальчик и давно уж кое-что понимаю, уверяю Вас, что во всем мною сказанном нет преувеличения. Конечно, если Вы выставите что попало, то ничего из этого не будет, но если дадите хоть бы вещь Солдатенкова «Полдень» или Лес Третьякова, (Речь идет о картинах «Полдень. Перелесок», 1872 г. (Иркутский областной художественный музей) и «Сосновый бор. Мачтовый лес в Вятской губернии».) т. е. не собственно это, а в этом роде, Вы будете замечены и приятно замечены, а если что-нибудь напишете новое, то ... я уверен, раскаиваться не будете. Как знаете, но мое мнение я должен был высказать Вам, я Вас люблю и уважаю как художника, ставлю Вас очень высоко, и мне обидно, что этого не ценят, надо что-нибудь сделать для этого. Леса и здесь есть около Парижа.

Ваш И. Крамской.